Я робко переминалась с ноги на ногу перед дверью, в которую мне предстояло войти.
На двери поблескивала табличка с лаконичной надписью «Главный критик». Буквы были написаны ровным каллиграфическим почерком, хотя настроения мне это не поднимало. Более того, мелькнула даже ироничная мысль: «Главный… значит, есть еще и младшие? Сколько же их по мою душу? И откуда вы все взялись?»
Но раз пришла, нужно входить.
Ведь я так долго уговаривала свою внутреннюю трусишку прийти сюда и разобраться, и вот опять – очередная порция внутреннего сопротивления.
Делаю глубокий вдох. Воздух наполняет легкие и я чувствую внутри воздушный шарик – становится смешно и немножко щекотно. Моя трусишка ухватилась за шарик радостно, а я воспользовалась моментом и взялась за ручку двери, которая поддалась на это движение, будто давно ждала.
Кабинет был необычным, скорее напоминал библиотеку: по всем стенам были стеллажи с книгами и папками. А возле окна стоял массивный письменный стол, расположенный таким образом, чтобы свет падал слева, не закрывая текст написанного.
Все здесь было правильно. Слишком правильно. И от этого у меня по спине пробежал холодок, как бывало, когда учительница вызывала к доске.
За столом сидел пожилой мужчина в очках и добротном замшевом пиджаке с кожаными заплатками – признаком канцелярской и писательской братии.
Он поднял голову, оторвавшись от своих бумаг и посмотрел на меня поверх очков.
— Присаживайтесь, голубушка, я вас давно жду и очень рад, что вы пришли.
Голос был теплый и бархатистый, удивительно добрый. Он кого-то напоминал, но я не могла вспомнить. Да и вспоминать сейчас было некогда, ведь я пришла по делу и нужно было с ним покончить раз и навсегда. Я пришла с претензией и хотела все сразу высказать. Я даже сжала кулачки, чтобы подбодрить свою решимость.
Я еще раз повторила свою отрепетированную речь и открыла рот, чтобы выпустить ее, но старичок ласково спросил:
— А хотите чаю? Я уверен, что он будет замечательным союзником в нашей беседе. Что же вы так напряглись? Вы, наверное, думаете, что я тут строю всякие козни против вас? Вот уж напрасно, все как раз наоборот, и я вам сейчас все подробненько объясню.
Он все говорил и говорил, и плавно двигался по кабинету, извлекая из каких-то неведомых закромов уже горячий чайник, чашки с блюдцами и вазочку с моим любимым вишневым вареньем (это совпадение или как он узнал?) .
Его речь и движения действовали на меня гипнотически и я обмякла в уютном кресле и просто слушала. Слова сыпались мерно, как горошины из тугого стручка и прыгали в невидимые мне ячейки моего сознания, отвечая на все не заданные вопросы.
Наша встреча выглядела не как диалог. Это было выступление мудрого наставника и маленького зрителя, которым сейчас была я. Это было удивительно и просто.
Я вдруг вспомнила себя с внешней стороны двери его кабинета и табличку с надписью «Главный критик» и вздрогнула. Он заметил это и будто прочитал мои мысли.
— Что касается критики, так вы просто замените это слово на «помощник» и все совершенно изменится, вот увидите! Я уже давно прошу поменять эту табличку, а то она пугает моих подопечных, но начальству все некогда…
Я промолчала, задумавшись над предложением – помощник мне нравилось больше, картина наших отношений менялась кардинально! Она моментально снимала мои претензии.
В этот момент я почувствовала внезапную усталость, будто из меня выпустили весь воздух. Сильно хотелось спать. Чтобы не заснуть прямо здесь, я быстро поднялась, поблагодарила за чай и беседу и сославшись на срочные дела, покинула кабинет.
На прощание Критик пожал мне руку и я почувствовала тепло его сильной мужской ладони. В этом жесте было столько доброты и отеческой заботы, что сон как рукой сняло, и из дверей я уже выпорхнула.
— Ну, вот видишь, ничего страшного не случилось, даже наоборот – все просто замечательно! – это я сообщила своей внутренней трусишке. – теперь у нас с тобой есть такой замечательный друг и помощник!
Все просто классно! Пошли в кафе-мороженое, отметим этот праздник.
Автор поста: Наталья Лукьянова
Курс «Я пишу! 2.0»
